№ 3 (17) / 2024
Сергей Владимирович Черкасов,
директор Государственного геологического музея им. В.И. Вернадского РАН, д.т.н., заслуженный геолог РФ
Хочу с вами обсудить заключительную фразу культового для геологов романа «Территория». Как однажды сказал автор, известный писатель, геофизик Олег Михайлович Куваев (рис. 1), весь роман был написан ради этой фразы:
«…Так почему же вас не было на тех тракторных санях и не ваше лицо обжигал морозный февральский ветер, читатель? Где были, чем занимались вы все эти годы? Довольны ли вы собой?..».
Рис. 1. Книги О.М. Куваева
Что же это за «тракторные сани»? Это, пожалуй, самый распространенный транспорт на золотых приисках XX века: трактор всегда был нужен для расчистки прииска, а заодно использовался для перевозки грузов и людей в санях-волокушах. Но у Куваева сани вместе с обжигающим ветром – собирательный образ сложных условий геологической разведки и золотого промысла, символ преодоления человеком трудностей ради высокой цели.
Попробуйте набрать в интернете «общечеловеческие ценности» – и вы получите десятки определений и перечней. С чем-то вы согласитесь, с чем-то – нет, хоть они и «общечеловеческие», но система ценностей у каждого своя. У Олега Михайловича, как и у многих геологов, такая система формировалась под влиянием взаимодействия с окружающим миром, в том числе с людьми, в условиях, которые требуют принятия ответственных решений практически без какой-либо страховки.
Почему вдруг мне захотелось поговорить с вами о профессии словами и мыслями этого незаурядного человека? И почему я так много внимания уделяю сложностям, а не романтическим прелестям геологической профессии? Просто хочется вам показать, что не каждый может стать геологом. Романтические прелести хороши, когда в уютной домашней обстановке рассказываешь друзьям-приятелям о встречах с медведями, о горных вершинах и полных хариуса ручьях. А пока ты в поле, реальность 40-килограммовых рюкзаков и многокилометровых маршрутов заставляет преодолевать в первую очередь самого себя. Но это преодоление имеет особый, отличный от спорта или туризма вкус: ты не просто «качаешь мускулы», а выполняешь нужную работу.
В качестве примера: окончив Московский геологоразведочный институт в 1958 г., в том же году Куваев стал начальником геофизического отряда из шести человек и первым на Чукотке поставил работы методом вертикального электрического зондирования. А в следующем году был уже начальником Чаунской геофизической партии, выполнявшей комплексные геофизические исследования (грави-, магнито-, и электроразведка) в Чаунской губе, на ее побережье и на острове Айон (рис. 2).
Рис. 2. Маршруты О.М. Куваева, 1959 г.
Из отчета О.М. Куваева за 1959 г.: «Чтобы выполнить работу, сотрудникам партии пришлось пройти пешком в маршрутах более 500 км, около 250 км было сделано по рекам на лодке, 500 по морю и свыше 300 километров пройдено в маршруте на собаках. Общим итогом работы партии можно считать получение жестких количественных фактов по мерзлотным условиям, мощности четвертичных отложений, и тектонике обширной перекрытой водами Чаунской губы».
Такое стремительное включение в работу после получения высшего образования в «золотой век геологии» было абсолютно нормальным. Качество образования позволяло выпускникам грамотно проводить самостоятельные работы, а опыт взаимодействия с коллегами и с рабочими накапливался очень быстро. Знаю об этом не понаслышке: самому после окончания МГРИ в 1983 г. пришлось руководить геофизическим отрядом с буровым участком в районе озера Кенозеро на границе Архангельской области и Карелии. В отряде было до 40 человек, больше половины из которых – «бичи» – сезонные рабочие, многие – отсидевшие разные сроки, остальные – геофизики и геодезисты. В такой компании, да при напряженной работе, в отрыве от цивилизации, человеческие качества, да и человеческие отношения подвергаются серьезным испытаниям. И здесь главное – себя не растерять, больше доверять своим ощущениям, своему внутреннему камертону.
На первых курсах института нам казалось, что «куваевская» геология уже в прошлом. Как сам Олег Михайлович писал в своей автобиографии в 1968 г.: «Геология ныне – наука и производство, она все более становится четким промышленным комплексом и дальше будет развиваться именно по этому пути…». И вот на преддипломной практике, через 25 лет после Куваева, я попадаю в группу заверки аэроаномалий, и мы все лето работаем втроем: геолог, техник, и я – практикант – на хребте Джугжур, в районе, где в радиусе 250 км ни одной души (рис. 3). Высадка с вертолета, обустройство лагеря, 4-5 пятидневных маршрутов вокруг аномалии (рис. 4), и перелет на следующую аномалию (рис. 5).
Рис. 3. Группа заверки аэроаномалий. Хребет Джугджур, 1982 г.
Рис. 4. На точке наблюдения
Рис. 5. Долгожданный вертолет
Все было: и проливные дожди, и пятидесятикилометровый переход за один день, когда из-за этих дождей вертолет не мог прилететь, и медведи, с которыми мы друг друга вежливо обходили стороной…
Вам тоже может показаться, что времена геологической романтики уже прошли, но я знаю студентов, которые в этом сезоне проходят практику в Забайкалье, и точно знаю, что вернутся они оттуда более зрелыми, опытными. Представьте себе, какое получаешь удовольствие, когда в любых условиях – в горах, в тайге – точно знаешь, что можешь обустроить и ночлег, и очаг, и сделать это так, что и тебе, и тем, кто с тобой, будет комфортно и удобно.
К геологической романтике приобщаются и школьники, каждые два года проводятся Всероссийские полевые олимпиады юных геологов (рис. 6).
Рис. 6. На полевой олимпиаде юных геологов
А в целом, геология – не только романтика и полезные ископаемые. Это и инженерная геология, без которой невозможно никакое строительство (рис. 7), и водоснабжение, и big data, и искусственный интеллект.
Рис. 7. Отбор образцов на строительстве станции метро Савеловская, 2018 г.
Так что всем, кому интересно испытать себя, делая настоящее дело, кому интересно каждый день открывать чтото новое, неизведанное – забирайтесь на куваевские «тракторные сани», и очень скоро сможете сказать: да, я был на этих санях, и я собой доволен.
